Художники из Ст. Петербурга / Аrtists from St. Petersburg

Inal Savchenkov • Инал Савченков

• Untitled • paper, gouache • Без названия • бумага, гуашь • 51 x 40 cm, 1993

Exhibition and catalogue The blown kiss • Воздушный поцелуй Berlin, 1994, page 36 / 37

Inal Savchenkov • Инал Савченков


Text deutsch / english / русский

Auf unsere Bitte, für diese Ausstellung Arbeiten auf Papier zu schaffen, hat sich Inal Savchenkov ein Notenheft und Milimeterpapier besorgt und mit Gouache die Szenen neu interpretiert, die wir aus seinen Ölgemälden kennen: Tiere auf der Jagd, Großstadtleben mit Fernsehapparat, Selbstmord am Klavier. Ob Mensch oder Tier: immer ist einer dabei, der nicht versteht, wie ihm geschieht.

Charakteristisch auch hier die nervöse Dynamik des Pinselstrichs: Als ob sich der Pinsel beeilte, den Gefühlsimpuls des Künstlers vor dem Verlöschen zum Ausdruck zu bringen, hastet er übers Papier und kann vom Künstler in letzter Minute eingefangen werden. Doch gerade die kleinen Arbeiten lassen große Konzentration spüren, welche auf alles Überflüssige verzichtet.

After our request for works on paper for the exhibition, Inal Savchenkov obtained a manuscript book and graph paper and with gouache reinterpreted his familiar oil painting scenes: animals on the hunt, big city life with TV and suicide at the piano. Whether human or animal, inevitably one or the other fails to understand what is happening to itself.

Here the frenetic dynamic of his brush strokes is characteristic. It is as though the brush, in an attempt to capture the fleeting, emotional impulses of the artist, races over the paper until the artist is able to bring it under control at the last moment. Indeed, the smaller work is particularly exemplary of his intense concentration denying all things superfluous.

По нашей просьбе – выполнить для нашей выставки работы на бумаге – Инал Савченков позаботился о нотной тетради и миллиметровой бумаге и заново интерпретировал гуашью сцены, известные из его полотен маслом: животные на охоте, жизнь в большом городе с телевизором, самоубийство у пианино. Человек ли, животное ли – всегда присутствует кто-то, кто не понимает, что с ним происходит.

Здесь также характерна нервная динамика мазков, будто кисть, опережая угасание чувственного импульса, спешит его запечатлеть, мечется по бумаге и в последний момент украшается художником. И все же именно малые работы позволяют почувствовать большую, отрекающуюся от всего лишнего концентрацию.