Русское Искусство 1990 года стр. 5


Ханнелоре Фобо o русском искусстве и не только. Вопросы задал Аллен Тагер.
Впервые текст опубликован в сокращенной форме в книге Аллена Тагера «В будущее возьмут не всех», 2010


стр. 1 стр. 2 стр. 3 стр. 4 стр. 5 русский
Seite 1 Seite 2 Seite 3 Seite 4 Seite 5 deutsch



• • • CHAOSE-ART: Василий Кандинский, Пауль Клее, Жоан Миро, Жан-Мишель Баскиа, Евгений Козлов, Зигмар Польке, Нео Раух • • •

Евгений Козлов «B(L)ACK ART», бумага, см. техника 72 х 52,2 см, 1986

Евгений Козлов
«B(L)ACK ART», бумага, см. техника
72 х 52,2 см, 1986
более подробно см. здесь >>
Аллен Тагер: Есть ли различия между творчеством Евгения Ленинградско-Петербургского и Берлинского периода?

Ханнелоре Фобо: Различие есть, но оно бы, несомненно, существовало, и если бы он остался жить в России. Я считаю, что беспрерывное развитие форм и содержания его произведений является одним из главных критериев, определяющих его творчество. Это было очевидно еще в 80-х годах. Если у Пикассо был голубой период, розовый период, кубизм и т.д., то у Евгения в 80-е были духовный реализм, B(L)ack art, «art из СССР», … на самом деле, нам еще предстоит задача точно определить все эти периоды, как и все последующие. Однако хочу подчеркнуть, что, несмотря на колоссальный объем произведений и стилистических средств, его почерк узнаваем однозначно. А характеризуется он четкостью линий и легкой подачей форм, изысканностью цветовой тональности, экспрессивностью образов и фигур, чистотой, духовностью и гармонией композиции, глубиной и тайной – искусством без всякой искусственности. Это и есть Любовь к Прекрасному.

На вопрос о специфическом развитии искусства Евгения благодаря Берлину можно ответить лишь предположительно. Есть усиление внутренней энергии его творчества, и поскольку он живет здесь с 1993 - 1994 годов, не исключено, что это усиление является результатом его жизни в Берлине. Более конкретно это можно определить в большом цикле рисунков «Век ХХ», которым он сейчас занят и где он нашел новый технический прием, ранее никем не использованный. Этот прием разрешает ему развивать композицию не только в последовательности времени, т. е. от первого рисунка к следующему, но и в обратном направлении, от следующего к предыдущему. Следующая композиция оказывает действие на все предыдущие, меняет их, и они, предыдущие, снова могут влиять на последующие - дают импульсы для их дальнейшего развития, если художник считает это необходимым. Здесь разбивается простая каузальность от А к Я, и возникает обратная каузальность, от Я к А, а потом от изменившегося А опять к Я. Сейчас это звучит несколько загадочно, но когда серия будет закончена, мы тебе покажем, и станет ясно. Я считаю, что благодаря этой новой технике проблема профанации произведения искусства в связи с его тиражированием, которая в ХХ веке так сильно волновала Вальтера Беньямина, и не его одного, решена. Беньямин считал, что множество копий обесценивает оригинал, и хотя я с ним не согласна, потому что копия не может изменить оригинал, я понимаю проблему тиражирования оригинала, массового производства копий, которого требуют рынок и поп-культура. А если оригинал изменится из-за обратного воздействия следующего оригинала, тогда он не будет закончен никогда. Не будет готового оригинала, который можно было бы тиражировать. Это так, конечно, только теоретически, на практике мы вынуждены на какой-нибудь стадии остановиться и заявить, что оригинал закончен. Тем не менее, идея интересна как вымышленный эксперимент.

Евгений Козлов (Е-Е) «В бешеном. 1 состоянии. 2 развитии. 3 желании. 4 движении. 5 потоке формы, любви, гармонии по поводу всего, что в мире происходит, и главное того, что творческая личность производит в том бешеном потоке каждый день, точне-е каждый час, минуту и секунду ...»  Из цикла «Век ХХ» серия из 7 листов графики, см. техника / бумага, 59,4 х 42 см, и текст >>, 30,5 х 11,6 см, 2009

Евгений Козлов (Е-Е)
«В бешеном. 1 состоянии. 2 развитии. 3 желании. 4 движении. 5 потоке формы, любви, гармонии по поводу всего, что в мире происходит, и главное того, что творческая личность производит в том бешеном потоке каждый день, точне-е каждый час, минуту и секунду ...»

Из цикла «Век ХХ» серия из 7 листов графики, см. техника / бумага, 59,4 х 42 см, и текст >>, 30,5 х 11,6 см, 2009

более подробно см. здесь >>

Такой ассамбляж, монтаж в искусстве, без эскиза или наброска, Евгений называет «CHAOSE ART». Очень важно, что этим понятием он определил не только свой личный стиль, а общий стиль - фундаментальный в развитии современного искусства, не имеющий территориальных границ и прослеживающийся с начала ХХ века вплоть до сих пор. Одними из первых художников творивших в этом направлении были Василий Кандинский, Пауль Клее и Жоан Миро, в дальнейшем возникли Жан-Мишель Баскиа, Зигмар Польке, Нео Раух... «CHAOSE ART», по словам Евгения, это искусство после исчезновения смысла, попытка найти потерянный смысл, точнее, желание ввести из хаоса в искусство, как в эту жизнь, новый смысл. А мы констатируем факт, что в цикле «Век ХХ» Евгений Козлов применяет этот принцип «шаг за шагом» не только в отдельном произведении и не только от первого рисунка ко второму и дальше к третьему, как это было раньше, а в разные «направления» времени, или, если описать это передвижение как пространственное, вперед, назад и в сторону. Тогда мы видим свободное, непредсказуемое, но гармоничное движение, подобное тому, как музыка оживляет в танце каждую фигуру, к которой прикасается, помогая ее саморазвитию.

Что значит «ввести в искусство как в эту жизнь новый смысл»? Хаос первичен, но, как мы знаем, он включает в себя смысл как потенцию. Хаос - это, так сказать, смысл, знание, до своего появления. Если мы рассматриваем наскальные рисунки, то можем сказать, что они являются первобытным видом CHAOSE ART. Я не говорю о прототипе, потому что произведение CHAOSE ART не делается подобно тому, что уже было. Но есть и другая разница. В те времена эти рисунки вносили смысл существования в жест человека, человек таким образом осознавал смысл, но смысл как таковой существовал помимо рисунков – главным образом, его необходимо было зафиксировать. А теперь смысл сам по себе не существует, потому что мы его не ощущаем, следовательно, зафиксировать его невозможно – его нужно создать. Художник – творец-создатель.

Поэтому CHAOSE–художники не ищут сюжета для рассказа, а составляют образы внутри картин хаотично - явно бессмысленно. Дом, человек, вода, линия и все другие элементы ставятся ближе или дальше от предыдущих, но это не играет роли, ведь композиции в классическом смысле этого слова нет. И тем не менее с каждым новым элементом, который художник находит, оформляет и развивает, он надеется на возникновение в картине нового смысла. И не только надеется, но знает, что смысл создал он, художник, и теперь он есть, вопреки очевидной хаотичности. Смысл этого хаоса воспринимается нами как чувство глубины и свободы. Картины Жан-Мишеля Баскиа вызывают у нас это чувство свободы, знания, уверенности в хаосе. Картины Нео Рауха не настолько свободны. Может быть, его картины выражают в меньшей мере уверенность и в большей мере намерение, и поэтому отдельные элементы композиции, в основном фигуры, выглядят, как стаффаж. Мы воспринимаем их как ребусы или закодированный смысл, начинаем их интерпретировать, ищем в картине скрытый рассказ. Но рассказ - это старый смысл, а новый смысл - это построение объемного внутреннего чувства как у создателя произведения, так одновременно и у зрителя, которое, пожалуй, можно пока сравнивать с «музыкальным» чувством, т.е. с ощущением внутреннего движения.

Высокий уровень сознательности по отношению к специфике творческого процесса, который присутствует у Евгения, привел его к тому, что с 2005 года он подписывает, даже не подписывает, а ставит печать «Е-Е» на все свои произведения вместо подписи «Е. Козлов» или просто «Евгений», как он делал раньше. У меня сохранилась бумажка, где написано: «01. 05. 2005 – Евгений аннулирует свое имя в искусстве». Другими словами, для него эти произведения уже не совсем его личные. Они, конечно, узнаваемы, не могут быть сделаны другим автором, но творчество «Е-Е» принадлежит, так сказать, другой сфере, сфере нового смысла.

CHAOSE–художники обладают знанием правильности того, что делают, хотя с точки зрения рассказа все неправильно, неясно и незакончено. А с точки зрения смысла… Но об этом Евгений и я собираемся вести дальнейшее исследование и писать книгу, которая будет называться «CHAOSE ART. Искусство после исчезновения смысла».

Аллен Тагер: Что было то важнейшее, что объединяло Тимура и Евгения? Не может ли это быть союзом, основанным на притяжении противоположностей - активного экстраверта, каким был Тимур, и вдумчивого интроверта, каким был Евгений?

Евгений Козлов и Тимур Новиков (на первом плане) разглядывают графику Е. Козлова. Мастерская Е. Козлова «Русскоее Полее 2», Берлин, 1996

Евгений Козлов и Тимур Новиков (на первом плане) разглядывают графику Е. Козлова. Мастерская Е. Козлова «Русскоее Полее 2», Берлин, 1996

photo: Hannelore Fobo

Ханнелоре Фобо: Что их объединяло, по-моему, так это то глубокое желание найти реальный способ, импульс, чтобы как можно интенсивнее двигать вперед духовную жизнь России и не только России. Тимур это прекрасно ощущал в искусстве Евгения и поэтому активно приглашал его участвовать в совместных проектах, вступить в группу «Летопись» и потом, с момента создания Тимуром в 1982 году «Новых художников», стать «Новым». По словам Екатерины Андреевой в ее статье «Время Тимура», к первой выставке «неофициальных» художников в Русском музее Тимур «очень рекомендовал Евгения Козлова». А в дневнике Евгения существует запись от 21. 03. 1980 года: «Тимур был чистый, а это уже говорит что-то! Его руки не были ни красными, ни черными, ни зелеными, они были его собственными бледными ладонями и пальцами. Хотя какие они, его, собственные? Те, которые все время в краске или те, которые иногда без нее?» Мне кажется, что эти оценки очень хорошо показывают высокое признание художников друг друга как творцов.

Но у Тимура был свой подход к искусству, и у Евгения есть свой путь, индивидуальный. Тимур был личностью с харизмой, харизматический оратор, с большим даром собирать талантливых художников для того, чтобы этот импульс набрал мощь. Евгений говорит через свои произведения искусства, очень сильные и убедительные. Или же в личной беседе, один на один. Эти беседы он часто ведет со мной, как мы видим, но не только. Недавно я была свидетельницей его долгого телефонного разговора с Олегом Котельниковым, и жалею, что могла слышать только речь Евгения без ответов Олега, так как Евгений очень серьезно, конкретно и ярко говорил об основных задачах художника. Если не быть знакомым с его мировоззрением, эти заявления могут казаться не только необычными по своей форме, но даже шокирующими из-за той абсолютной уверенности и категоричности, с которой они высказаны. Тогда бывает, что их воспринимаешь как критику собственной оценки мира и тут же отрицаешь. Нелегко понять, что Евгений ни в коем случае не преследует цель критиковать или провоцировать мир, а, наоборот, только хочет расширить его возможности. Я здесь вижу некую асимметрию: Евгений понимает мир во многом лучше, чем мир его. Поэтому я не считаю правильным называть его интровертом, хотя, безусловно, он не обладает той гибкостью внутреннего состояния, которая необходима, чтобы управлять большой аудиторией.

Аллен Тагер: Евгений уже давно не ходит на выставки. С чем связана такая его реакция на современное искусство?

Ханнелоре Фобо: Художнику, как считает Евгений, в отличие от зрителя совсем не обязательно смотреть искусство в оригинальном виде. Информацию можно получить через каталоги, журналы, интернет. Евгений в курсе всех дел и очень точно и четко описывает творчество современных художников, особенно достоинства и недостатки, которые он видит в их искусстве.

А если мы говорим о так называемой «светской жизни искусства», т. е. об участии в художественных мероприятиях, этим занимаюсь, по мере моих интересов, я. С точки зрения артбизнеса, художнику, конечно, выгодно себя показывать на открытиях выставок, но с точки зрения искусства эффект может быть противоположным. Это, конечно, зависит еще от искусства, но у Евгения эффект сейчас точно не положительный. Положительное воздействие на искусство оказывает, например, природа. Кстати, чистота природы для него была важна и в Ленинграде, точнее, в Петергофе, где он жил много лет, и было бы ошибочно предполагать, что для него 80-е годы были в основном годами встреч и хэппенингов. Импульсы для творчества эти встречи давали, но не только они, и в любом случае реализация импульсов требовала другого окружения. «Светская жизнь искусства» стала интенсивной только в «Русском Полее» на Фонтанке, но и тогда он ее ограничивал и отказывался от многих предложений выставок и поездок. Сознание того, что средняя продолжительность жизни человека не так велика, приводит к определенным решениям относительно того, что нужно делать в жизни. Сейчас Евгений сам себя поставил в нейтральную зону. Он знает популярную мировую культуру, но не хочет входить в нее. Он отделяет себя от внешних требований поп-культуры, т.е. от требований себя показывать, и это его защита, которой он пользуется, чтобы делать максимум для мира. Другими словами, он бережет свои силы для искусства. Я думаю, когда появится то новое и неожиданное искусство, которое ему важно видеть, тогда он и пойдет на выставку.

Самое главное, что он получил от немецкой культуры, это не выставки, а труды Рудольфа Штейнера, с которыми его познакомила я. После того как он начал читать Штейнера, правда, не сразу, он перестал читать романы, и теперь считает, что романы, в отличие от Штейнера, не дают никакой новой информации, а только Fantasie. Я тогда ему предлагала подарить все романы какой-нибудь русской библиотеке, но пока, по ностальгическим причинам, он их хранит и говорит: «А вдруг когда-нибудь я почитаю куски из них, хотя навряд ли … Но это ведь не исключено?» Вот как он сам себя описывает: «А те из романов, которые я перечитываю раз в два-три-четыре года, обычно это происходит на рождество, это Н.В. Гоголь “Мертвые души”, Чарльз Диккенс “Посмертные записки Пиквикского клуба”, И.А. Гончаров “Обломов”, М.Булгаков “Мастер и Маргарита” и иногда И.Ильф и Е.Петров.» Еще он говорит, но, правда, очень редко, что только их он и взял бы в космос, когда он сможет наконец туда лететь один в ракете.

Благодарю Евгения Козлова за помощь в подготовке этого материала. Hannelore Fobo

Редакция: Татьяна Зюликова, Евгений Козлов

наверх

Пикассо, голубой период, розовый период, кубизм, Евгений Козлов, духовный реализм, B(L)ack art, art из СССР, Любовь к Прекрасному, Вальтер Беньямин, Жан-Мишель Баскиа, Нео Раух, Русский Музей, Тимур Новиков, Рудольф Штейнер, Екатерина Андреева, Н.В. Гоголь, Мертвые души, Чарльз Диккенс, Посмертные записки Пиквикского клуба, И.А. Гончаров, Обломов, М.Булгаков, Мастер и Маргарита, И.Ильф и Е.Петров, Русское искусство, Russian art